Мирных дней в судьбе атамана Новороссийского районного казачьего общества Виктора Юрина было, пожалуй, больше, чем военных. Но для майора ВМФ запаса, полковника МВД запаса, а теперь казачьего полковника разделить войну и мир бывает сложно. Особенно теперь, когда он вернулся из второй боевой командировки в зону проведения специальной военной операции.
Уникальна не только биография Виктора Петровича. Он один из немногих россиян, у кого и дед, и отец – ветераны Великой Отечественной войны. И, кажется порой, что не только глубокая вера православная помогает потомственному казаку выходить живым и невредимым из самых сложных ситуаций, хоть в мирное, хоть в военное время. Помогают с небес и его предки, словно ангелы на погонах (как выразился один из его подчиненных казаков на передовой СВО), выносят его из огня.
Так было на Дальнем Востоке во время службы сначала в морской пехоте, затем в инженерных частях флота. Так было на Сахалине, где он, начальник областного Управления уголовного розыска, противостоял, буквально воевал с организованной преступностью, пережив покушения на свою жизнь и жизнь своих близких. Так не раз случалось и на атаманском посту, когда он вместе с казаками Новороссийска отправлялся на ликвидацию последствий стихийных бедствий в разных уголках Кубани.
Вынесла его судьба и из пекла нынешних боев на Донбассе.
- Виктор Петрович, что заставило вас второй раз отправиться на передовую СВО?
- Была необходимость сформировать отряд БАРС-11. Это был отряд, костяк которого составили казаки-черноморцы. В нем было и командование, и управление, и командиры подразделений в основном из Черноморского казачьего округа. Был клич пополнить этот отряд. Мы с атаманом Туапсинского РКО Михаилом Анатольевичем Саморуковым бросили клич по казакам, по своим друзьям – пойти с нами.
Всего в зону СВО отправились 113 человек из округа. Там были не только казаки, но и наши друзья, с которыми мы служили в Вооруженных Силах и органах МВД. Например, ко мне в отпуск приехал мой друг и бывший сослуживец из Сахалина, подполковник полиции. А я как раз собирался в командировку. Предложил ему поехать со мной. Он согласился. Не только отпуск провел на передовой, но и взял еще за свой счет несколько недель, чтобы пробыть все три месяца контракта. Позывной ему дали «Турист», с доброй иронией.
Поскольку я сам собирал это подразделение, то не мог отправить своих казаков и друзей одних. Надо было самому ехать. Казаки нам поверили, поверили их семьи, что мы вернем их живыми. Во всяком случае, про казаков Новороссийска скажу, что я обещал женам, что всех верну их живыми. Обещание я выполнил. Погибших у нас не было. Только несколько казаков получили ранения.
- Как вы переносили военные тяготы в свои 64 года?
- Конечно, возраст сказывался. Тяжело было физически. Но наравне со всеми бойцами и в окопах сидел, и в атаки ходил, был старшим штурмовой группы, заместителем, а затем и командиром роты. Надеваешь на себя бронежилет, каску, автомат, шесть магазинов к нему, гранаты. Полная выгрузка – до 40 килограммов. Это на себе. Да еще и в руках несешь что-то дополнительно. Пройти пешком, а местами перебежками порядка шести километров – это давалось нелегко.
Но я был для казаков как талисман. Они были уверены, что рядом со мной им ничто не угрожает. Без меня они просто опасались за свою жизнь.
Бывали такие случаи, которые простым везением трудно объяснить. Вот сидит рядом со мной на передовой, прислонившись к дереву, казак с позывным «Сын» (теперь он мой заместитель в районном казачьем обществе). Он только отошел, как тут же на его место прилетает снаряд. Дерево снесло под корень. А я – как сидел, так и остался, у меня ни одной царапины. А на его месте – воронка. Поэтому казаки и верили в меня, как в талисман.
- Какие задачи выполняло ваше подразделение?
- Обычная штурмовая рота. Участвовали в штурмах укрепрайонов и занимали активную оборону в направлении Марьинки под Донецком. Мы стояли против ротного укрепрайона, который противник оборудовал на бывшей звероферме. Его штурмуют с 2014 года, и народная милиция ДНР, и наши войска. В этом же районе была и наша первая командировка.
- Там были тяжелые бои?
- Любой штурм, боестолкновение тяжело физически. А когда видишь ранения и смерти своих товарищей, это морально тяжело переносить.
- Расскажите о боевых буднях, об устройстве быта казаков-добровольцев вашего отряда.
- Наши казаки каждый третьи сутки меняли друг друга в окопах на передовой, когда мы находились в активной обороне. Располагались мы в одном из пригородных сельских населенных пунктов Донецка, в двух километрах от передовой. Каждый взвод размещался в отдельном частном домовладении, брошенном хозяевами. В каждом взводе была своя кухня, помывочная комната, постирочная. В первой командировке мы больше находились в окопах, чем в этот раз.
Но и сюда прилетало едва ли не ежедневно. В трех метрах от дома, где размещался штаб роты, зарылся в землю реактивный снаряд, разорвался глубоко, так что и здесь нам повезло. Идешь ночью по дороге менять ребят в окопах на линии соприкосновения, по тебе противник лупит из «Градов», ты не знаешь, куда спрятаться!.. И с дороги не свернешь – все обочины заминированы укронацистами перед отступлением. А на следующий день после нашего отъезда, когда подошел к концу контракт, в домовладение, где размещалась наша кухня, попал снаряд, все разнесло в клочья.
- Были проблемы со снабжением?
- Продукты выделялись из штаба отряда, часто привозили гуманитарную помощь из городов Черноморского побережья Кубани, от наших казаков и земляков. Не скажу, что без гуманитарки мы голодали бы, но каждая посылка из дома придавала бодрости духа, напоминала о родных и близких, за что мы всем искренне благодарны.
- Виктор Петрович, кого бы вы могли назвать из особо отличившихся казаков Новороссийска?
- Отлично проявил себя новороссийский казак с позывным «Анапа». Сейчас он служит в Москве начальником отдела Всероссийского казачьего общества. Я думал, что он приедет из столицы лишь бы отбыть командировку. Но нет, оставил очень хорошее впечатление, показал себя настоящим бойцом, настоящим героем. Лез в самое пекло, приходилось его иногда тормозить. Был по должности простым пулеметчиком, иногда назначали его командиром штурмовых групп. А еще, как человек морально подготовленный, он часто выступал у нас в роли политработника.
Отличился и наш натухаевский казак «Маэстро», служивший разведчиком. Баянист и певец, на досуге он всех нас развлекал казачьими и военными песнями. Бойцу тоже важно отвлечься от мыслей о войне. А хорошая песня настраивала ребят, поднимала моральный дух. В одном из боестолкновений получил множественные осколочные ранения. Но после довольно длительного лечения в госпитале вновь вернулся.
С наилучшей стороны показали себя «Сын», «Кум», да, в принципе, очень многие наши ребята. К наградам представлены 14 казаков. Но достойны орденов и медалей практически все.
- Были такие, кто не выдерживал?
- Да, были и такие, но их единицы. Не всем дано перенести, допустим, минометный или артиллерийский обстрел, когда вокруг тебя все рвется и на твоих глазах получают ранения и гибнут твои товарищи. Не каждый вынесет это. Таких не осуждаю. Одно дело, если ты честно признаешься, что сломался, совсем другое – когда говоришь на публику красивые слова, а за спиной подбиваешь товарищей бросить все и уйти с передовой, потому что тебе не нравятся требования командиров. Осуждаю таких, а также тех, кто ехал в командировку за деньгами или льготами.
- Насколько важным было присутствие в вашем подразделении священнослужителя из кубанской казачьей станицы?
- Отец Никифор благословлял нас перед боем на правое дело во имя Святой Руси, причащал перед каждым выходом на передовую, утешал раненых. Может быть, его стараниями мы и уцелели.
- На передовой проще быть командиром или рядовым бойцом?
- Разумеется, проще быть рядовым. Не надо принимать решения и нести за них ответственность. Тяготы солдатских будней те же, что у простых бойцов, а моральная нагрузка многократно выше. Есть разные командиры, и такие, кто не выходит на передний край. Но у нас такого не было. Все командиры взводов и ротное командование никогда не боялось идти повсюду рядом со своими бойцами на позиции и в атаки. А это поднимает моральный дух всего подразделения.
Командиру каждый раз надо принимать такие решения, чтобы и поставленные задачи выполнить, и сохранить бойцов живыми. Когда мы штурмовали 343-ю позицию, огневой поддержки не было, и если бы я своевременно не выставил боковые заслоны и арьергард за штурмовой группой, мы бы все погибли. Нас пытались окружить, почти окружили, но верное тактическое решение спасло.
Откуда у меня такие знания? Я окончил военное училище. С инженерным уклоном, но командное, где изучается, в том числе, и тактика боя. Нас учили воевать. Да, давно это было, но не забылось. Воевать довелось уже в пенсионном возрасте. Прежняя моя служба в мирное советское время теперь представляется просто курортом.
- Какие напутствия вы даете теперь казакам, принявшим решение добровольцами пойти в зону СВО?
- Вернувшись из второй командировки и понимая, что теперь мне закрыта обратная дорога на передовую из-за возраста, я не уговариваю и не отговариваю казаков, решивших отправиться добровольцем на СВО. Никому не отказываю, просто каждому рассказываю о том, чем реально предстоит заниматься. Не надо рассчитывать, что ты пристроишься где-то писарем или водовозом. Твоя задача – ликвидировать противника, а задача противника – уничтожить тебя. Ты будешь ходить в атаки, сидеть в окопах, где холодно, грязно, где вода по колено. Поэтому призываю каждого хорошенько подумать и взвесить свои силы. Там, на передовой, никому не нужна лишняя обуза.
Евгений РОЖАНСКИЙ, Новороссийск.
На снимках:
- Виктор Юрин в полной боевой.
- В окопе на линии соприкосновения.
- Отдых между боями в тесной землянке.
- Казаки Новороссийска из отряда БАРС-11.